Ну, это я при жизни был весёлый...
Название: Агнцы и козлища
Фандом: Prince of Tennis
Автор: Noa Streight
Бета: Аямэ
Размер: мини, 1848 слов
Пейринг: Юкимура Сеичи/Китэ Эйширо
Категория: слэш
Жанр: юмор
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: искусство требует жертв
Примечание: писано на Кинк-фест на заявку 2-21 Юкимура Сейчи/Китэ Эйширо "Любовь зла - полюбишь и козла."
Размещение: на других ресурсах – с согласия автора. Ссылки на фик – приветствуются.
14.10.2012г.
— Тезука, Атобэ, одолжите мне денег на дорогу домой! — не то попросил, не то потребовал бескомплексный Китэ Эйширо, здраво рассудив, что с «короля Хётей» не убудет, а примерный капитан Сейгаку не оставит собрата в беде.
Но два отказа прозвучали практически в унисон.
«Вот гады!» — обиделся Китэ и снова крепко задумался о хлебе насущном. А точнее о легальных, но ненапряжных способах раздобыть дорожных денег на всю команду.
— Вот, — в поле зрения появился Юкимура и помахал перед лицом капитана Хиги пластиковой карточкой, назвав при этом сумму, от которой глаза Китэ алчно загорелись. — Сыграем матч. Если отыграешь у меня хотя бы три гейма, назову коды и деньги твои.
Юкимура беззаботно отдал карточку со своими накоплениями. Даже Тезука не сумел полностью скрыть удивления, а Атобэ так и вовсе едва чашку не уронил. Но никаких комментариев не последовало.
— Матч? Согласен, — Китэ хищно ухмыльнулся. Проигрыш Тезуке немного сбил с него спесь, да и Юкимура слыл страшным противником, но ведь команда Окинавы шла на Национальный чемпионат за победой. Китэ считал схватку с Юкимурой неизбежной и готовился к этому матчу с особым тщанием. Но откуда ни возьмись, вылезла команда Сейгаку и спутала все планы, в том числе и команде Риккайдай.
— Чур, я на вышке! — вклинился Кирихара. Китэ не возражал. Юкимура с сомнением поглядел на «демона», но подумал, что с судейского места тому сложнее будет в драку кинуться, и согласился.
К тому времени, как противники добрались до школьных кортов Риккайдай — на площадках уже никого не было. Только в тренажёрном зале ещё горел свет: наверняка Санада не мог расстаться со штангой, не побив национальный рекорд среди старших школ.
Теннисисты молча переоделись и вышли на корт. Кирихара с преувеличенной серьёзностью объявил о начале матча.
Юкимура и правда оказался страшным противником. До мелких уловок ему было дела, как орбитальному спутнику до копошения муравьёв. Но Китэ всё-таки отыграл два гейма в свою пользу, пока Юкимура не торопясь присматривался, приноравливался к противнику.
«Третий гейм. Сейчас начнётся эта лажа с контролем ощущений... Наслышан-наслышан. Никак не пойму — как он это делает? А вот сейчас и узнаем...» — Китэ поменял хватку. Юкимура нахмурился: у него возникло ощущение, что он в додзё против мечника стоит... с ракеткой. Чувство, частенько возникающее в матчах против Санады. Сеичи напомнил себе, что между ними всё ещё перетянутая сеткой площадка, а у Китэ в руках такая же ракетка и пырнуть противника ему попросту нечем.
Китэ, так же как и вице-капитан Риккайдай, не оставлял борьбы до самого конца — постепенная потеря контроля над своим телом, казалось, не напугала его, а только раздраконила. И он сопротивлялся долго, очень долго, но с Юкимурой всё-таки не сладил.
— Ну, и что с ним делать? — поинтересовался Кирихара, легонько пнув в бок поверженную тушку.
Юкимура забрал свою сумку со скамейки. Извлёк платок и пузырёк с какой-то резко пахнущей жидкостью.
— Попробуем откачать, — смочив платок, капитан без лишних сантиментов сунул его под нос Китэ. Реакции не последовало.
— Ноль на массу. Круто же его вырубило, — Кирихара презрительно фыркнул.
«Ну, ещё бы — от такой дозы хлороформа...» — подумал Юкимура, а вслух сказал:
— Нда. Проблема. Ну, и ладно. Таким образом, у нас есть время подумать о наказании этого парня за наглость.
— Побреем его! Налысо! Пусть оплакивает свой дурацкий чубчик, — азартно предложил «демон», которому не давали покоя лавры Эчизена. — У меня даже бритва припасена!
— Это слишком жестоко, — капитан вздохнул, на мгновение почувствовав себя последним оплотом милосердия в Риккайдай. Но только на мгновение.
— Не побреем? А что тогда? — Кирихара попытался справиться с разочарованием.
— Ну, почему же? Побреем. Но в таком месте, где это увидит он один, — Юкимура улыбнулся так, что «демон» холодным потом облился.
— Ну, нееееет! Я в этом не участвую! — Кирихару передёрнуло: лезть другому парню в штаны? — Фе-е...
— Помоги-ка мне отнести его в кабинет рисунка и живописи. Я хочу сегодня закончить свою картину, а Китэ там пока поваляется — присмотрю за ним. Если не очнётся в ближайшее время — вызову скорую помощь.
— Ладно.
— И давай сюда бритву.
— Л-ладно...
***
Очнувшись, Китэ первым делом испытал ни с чем несравнимое облегчение: ведь он был жив, здоров и цел.
«Здравствуй, мир!» — приключение заставило его впервые задуматься о том, каково живётся инвалидам — людям с дефектами слуха, зрения, калекам.
«Чёрт с ними, с деньгами — я скорее сам доплачу, чтобы не испытать подобного вновь!» — осознание собственного непоколебимого здоровья, всегда воспринимавшегося как данность, но вдруг утраченного и вновь обретённого — переполняло его ликованием.
«Как же хорошо! Слышать, видеть, ощущать кожей лёгкое движение воздуха. Кстати, что-то я слишком многими местами его ощущаю...»
Китэ глянул вниз и обомлел: во-первых, он был полностью обнажён, во-вторых, завис в странной позе, зафиксированный верёвками на манер шибари.
— Не понял? — верёвка отозвалась на движение и затянулась сильнее. Так, словно вязал опытный мастер. Особенно угрожающе ощущалась петля на шее.
Китэ торопливо вернул голову в прежнее положение и постарался больше не шевелиться. Самое неприятное — помимо плена — он уже увидел. В паху не осталось ни волоска, зато оттуда за километр несло мятной свежестью, а пенис «трагически сморщился».
— Осторожно, не шевелись. Я почти закончил, — проворковал Юкимура, появляясь в поле зрения. Он подошёл, чтобы поправить головной убор модели.
— Ты что творишь?!! — Китэ мелко задрожал от еле сдерживаемой ярости.
— О, как ты правильно заметил. Я именно что творю. Полотно с античным сюжетом.
— А я тут при чём?!
— Позируешь. Изображаешь сатира — лесное божество из свиты Диониса.
— Связанным, словно какой-то любитель извращений?
— А я верёвки не рисую. Хотя сатиры по легенде — да, мимо извращений никогда не проходили, — с этими словами Юкимура кокетливо ущипнул Китэ за кончик носа.
— Может... мы как-то договоримся? — неуверенно предложил капитан Хиги, изрядно обалдевший от ситуации, в которой оказался.
— Да надо бы... Но поздно отступать, — Юкимура со вздохом оглянулся на своё рабочее место. Китэ осторожно чуть-чуть повернул голову и до предела скосил глаза, чтобы взглянуть туда же. Пол вокруг мольберта устилали листы с бесчисленными набросками.
«То-то у меня уже ноги затекли и зад отваливается... Это ж сколько времени прошло... Вот же... творец! Ну, полный и законченный!» — оценил Эйширо своё состояние, а заодно и работоспособность Юкимуры.
— Я тебя развяжу и позволю передохнуть, если ты пообещаешь добровольно позировать мне до самого конца.
— До какого ещё конца?! — возмутился Китэ, свежевыбритой задницей чувствуя в очередном заманчивом предложении жирный подвох.
— До вот этого самого... конца, — ответил Юкимура с неожиданной откровенностью и приласкал ладонью гениталии Эйширо.
— Ыыыых?!! — Китэ с колоссальным трудом сдержал нецензурную брань.
— Сатиры, видишь ли, задиристы, похотливы, влюбчивы и наглы. Символом их неиссякаемого плодородия является фаллос... — ласка сделалась более откровенной, настойчивой. — Я же не могу нарисовать его таким!
— Аа-а... Кхм... — Китэ со своей стороны никак не мог проникнуться сочувствием к мукам творчества Юкимуры, но избавиться от верёвок хотелось отчаянно. — Я согласен позировать, но у меня два условия. Во-первых, моё лицо на картине... хотелось бы остаться инкогнито. А во-вторых... я озвучу, когда развяжешь. Обещаю не брыкаться.
— Смотри мне. А то снова вырублю! — предупредил Юкимура. Окинул прощальным взглядом творение своих рук и принялся распутывать узлы.
***
Следующие полчаса Китэ провёл, сосредоточенно растирая затёкшие мышцы и следы от верёвок. Бёдра он из чистого принципа прикрыл первой попавшейся драпировкой, хотя чего там риккайское дарование ещё не рассмотрело.
Юкимура за это время сделал ещё несколько быстрых набросков, а пресытившись ожиданием — присоединился к лечебному массажу. Китэ поморщился, но возражать не стал, чтобы не спугнуть гуманизм, проснувшийся в этом маньяке от живописи.
Юкимура улучил момент и сдёрнул драпировку с бедёр капитана Хиги. Но там его ждало сплошное разочарование — то есть без изменений.
— А это и есть моё «во-вторых». Как мне предполагается возбудиться после всего пережитого? Я так не могу!
— Да? Хм... У нас тут есть атлас «анатомия для художников». Там женщины... И ещё имеется гипсовый слепок Венеры Милосской.
— Ты серьёзно предлагаешь нормальному современному подростку мастурбировать на Венеру?!
Юкимура покраснел со стыда, только сейчас сообразив, какую нелепость озвучил. Стыдно ему стало тем более, что Китэ искренне обдумывал его предложение. И тут Эйширо словно молнией пронзила дикая догадка:
— Ты, что-ли, по себе судишь?!!
— Нет-нет! Не трогал я Венеру! — поторопился откреститься Юкимура.
— А кого?! — Китэ оглядел кабинет, но все остальные гипсы здесь были явно мужские. — Ой-ёё-ё...
В странной беседе надолго воцарилось неловкое молчание. Каждому из парней было что обдумать.
— Ну, раз так — может, поможешь мне? Или хоть пример подашь? — Китэ покоробил собственный издевательский тон и вульгарность предложения. Но он подумал, что терять уже нечего и вообще – хотелось хоть как-то уязвить этого сумасшедшего. Юкимура улыбнулся так, словно выиграл в лотерею миллион:
— Я уж думал, ты не предложишь.
И прежде чем Китэ успел одуматься и возразить, Юкимура снова нахлобучил на него головной убор сатира и, без предисловий, вцепился в бёдра.
— Ты идеален, знаешь? Смуглая кожа, отличный рельеф мышц... я бы рисовал и рисовал...
Когда на смену рукам пришли губы Юкимуры — Китэ прикрыл глаза и попытался представить на его месте девушку. Но в мысли упорно лезла чёртова Венера, а это было ещё хуже, чем наблюдать за капитаном Риккайдай.
В принципе, Юкимура довольно женственен, как для спортсмена.
«Куда лучший вариант, чем остальные из его команды, — Эйширо всего перекосило, стоило подумать о минете в исполнении, например, Санады. — Зачем я это представил?!!»
— Эй, сосредоточься! — возмутился Юкимура, пребольно стиснув яйца Китэ.
—Ааааай!... Извини, — смутился натурщик поневоле.
«Я сатир... Как он там сказал? Влюбчивый, похотливый... сатир... И вообще это, типа, ради искусства... Ох... я домой хочууу-у-у!!!»
— По-моему, ничего не получится, — сдался Китэ несколько минут спустя.
— Получится, — уверенно возразил Юкимура и одарил Эйширо самодовольным взглядом, а потом сделал такое, что и в порнухе не часто увидишь.
«Я сатир. Я сатир. Я сатир... Обожжжжее!!! сатир-сатир-сатир-сатир...»
— Вот и чудненько. Так и стой, — проворковал Юкимура, когда Китэ уже готов был кончить. И поспешно ретировался за мольберт.
— Ааа?!! Но я же.... как же... — обалдел Эйширо, напрочь позабывший о недорисованной картине.
«Жизнь жестока. А Юкимура — вообще козёл» — Китэ встал в нужную позу, придерживая одной рукой покрасневший от напряжения и блестящий от слюны член, а другой — рогатую шапочку.
— Потерпи немножко. Я потом закончу... ну, или можешь подрочить... мне не мешает, — предложил Юкимура, не прекращая рисовать.
***
Китэ вернулся к себе, когда команда уже видела десятый сон. Угомонился даже Хиракоба, от избыточной энергии постоянно устраивавший на ночь глядя беспредел.
«Ничего себе, я загулял!» — Китэ гневно нахмурился и нервическим жестом поправил очки. Раскрыл спортивную сумку и вывалил всё содержимое на постель. Помимо ожидаемых теннисных атрибутов в неё затесался объемный совершенно незнакомый пакет.
«Юкимура подсунул?! И когда успел, негодяй?!» — Эйширо аккуратно вскрыл пакет, да так и застыл с приоткрытым от удивления ртом. Карточку свою Юкимура забрал, но деньги — вот они.
«Зачем? За что?! Я же проиграл матч, — мысли капитана Хиги лихорадочно заметались. — Или это в качестве извинений за последовавшее... Ну, не-ее-т! Я не продаюсь!!!»
Помимо денег в пакете обнаружилось приглашение на выставку, а так же несколько подписанных Юкимурой набросков «на память».
«А рисует он классно... Чёрт, даже родинки под рёбрами не пропустил... Вот зараза!!!» — Китэ почувствовал, что краснеет. Так, как не краснел и оказавшись голым при капитане Риккайдай! Наверное, потому что тогда ситуация ощущалась скорее опасной, чем смущающей. Но теперь...
От рефлексий Эйширо спасла короткая трель мобильного телефона. Парень мельком глянул на экран и его снова затрясло от гнева. В память оказался забит контакт Юкимуры, а это значило, что тот нагло влез в телефон, пока Китэ был в отключке.
«Ты ведь придёшь на школьную выставку Риккайдай? Я хочу показать тебе результат наших совместных трудов» — гласило сообщение. Китэ перечитал его дважды и надолго задумался — как ответить без нецензурной ругани.
«Школьная выставка... Школьная... СТОП!!! Там же не может быть выставлена обнажённая натура!!! НАЧЕРТА ЭТО ВСЁ БЫЛО?!!»
И до утра Китэ не сомкнул глаз, обдумывая план великой мести. А перед занятиями, наконец, написал Юкимуре ответ.
Фандом: Prince of Tennis
Автор: Noa Streight
Бета: Аямэ
Размер: мини, 1848 слов
Пейринг: Юкимура Сеичи/Китэ Эйширо
Категория: слэш
Жанр: юмор
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: искусство требует жертв
Примечание: писано на Кинк-фест на заявку 2-21 Юкимура Сейчи/Китэ Эйширо "Любовь зла - полюбишь и козла."
Размещение: на других ресурсах – с согласия автора. Ссылки на фик – приветствуются.
14.10.2012г.
— Тезука, Атобэ, одолжите мне денег на дорогу домой! — не то попросил, не то потребовал бескомплексный Китэ Эйширо, здраво рассудив, что с «короля Хётей» не убудет, а примерный капитан Сейгаку не оставит собрата в беде.
Но два отказа прозвучали практически в унисон.
«Вот гады!» — обиделся Китэ и снова крепко задумался о хлебе насущном. А точнее о легальных, но ненапряжных способах раздобыть дорожных денег на всю команду.
— Вот, — в поле зрения появился Юкимура и помахал перед лицом капитана Хиги пластиковой карточкой, назвав при этом сумму, от которой глаза Китэ алчно загорелись. — Сыграем матч. Если отыграешь у меня хотя бы три гейма, назову коды и деньги твои.
Юкимура беззаботно отдал карточку со своими накоплениями. Даже Тезука не сумел полностью скрыть удивления, а Атобэ так и вовсе едва чашку не уронил. Но никаких комментариев не последовало.
— Матч? Согласен, — Китэ хищно ухмыльнулся. Проигрыш Тезуке немного сбил с него спесь, да и Юкимура слыл страшным противником, но ведь команда Окинавы шла на Национальный чемпионат за победой. Китэ считал схватку с Юкимурой неизбежной и готовился к этому матчу с особым тщанием. Но откуда ни возьмись, вылезла команда Сейгаку и спутала все планы, в том числе и команде Риккайдай.
— Чур, я на вышке! — вклинился Кирихара. Китэ не возражал. Юкимура с сомнением поглядел на «демона», но подумал, что с судейского места тому сложнее будет в драку кинуться, и согласился.
К тому времени, как противники добрались до школьных кортов Риккайдай — на площадках уже никого не было. Только в тренажёрном зале ещё горел свет: наверняка Санада не мог расстаться со штангой, не побив национальный рекорд среди старших школ.
Теннисисты молча переоделись и вышли на корт. Кирихара с преувеличенной серьёзностью объявил о начале матча.
Юкимура и правда оказался страшным противником. До мелких уловок ему было дела, как орбитальному спутнику до копошения муравьёв. Но Китэ всё-таки отыграл два гейма в свою пользу, пока Юкимура не торопясь присматривался, приноравливался к противнику.
«Третий гейм. Сейчас начнётся эта лажа с контролем ощущений... Наслышан-наслышан. Никак не пойму — как он это делает? А вот сейчас и узнаем...» — Китэ поменял хватку. Юкимура нахмурился: у него возникло ощущение, что он в додзё против мечника стоит... с ракеткой. Чувство, частенько возникающее в матчах против Санады. Сеичи напомнил себе, что между ними всё ещё перетянутая сеткой площадка, а у Китэ в руках такая же ракетка и пырнуть противника ему попросту нечем.
Китэ, так же как и вице-капитан Риккайдай, не оставлял борьбы до самого конца — постепенная потеря контроля над своим телом, казалось, не напугала его, а только раздраконила. И он сопротивлялся долго, очень долго, но с Юкимурой всё-таки не сладил.
— Ну, и что с ним делать? — поинтересовался Кирихара, легонько пнув в бок поверженную тушку.
Юкимура забрал свою сумку со скамейки. Извлёк платок и пузырёк с какой-то резко пахнущей жидкостью.
— Попробуем откачать, — смочив платок, капитан без лишних сантиментов сунул его под нос Китэ. Реакции не последовало.
— Ноль на массу. Круто же его вырубило, — Кирихара презрительно фыркнул.
«Ну, ещё бы — от такой дозы хлороформа...» — подумал Юкимура, а вслух сказал:
— Нда. Проблема. Ну, и ладно. Таким образом, у нас есть время подумать о наказании этого парня за наглость.
— Побреем его! Налысо! Пусть оплакивает свой дурацкий чубчик, — азартно предложил «демон», которому не давали покоя лавры Эчизена. — У меня даже бритва припасена!
— Это слишком жестоко, — капитан вздохнул, на мгновение почувствовав себя последним оплотом милосердия в Риккайдай. Но только на мгновение.
— Не побреем? А что тогда? — Кирихара попытался справиться с разочарованием.
— Ну, почему же? Побреем. Но в таком месте, где это увидит он один, — Юкимура улыбнулся так, что «демон» холодным потом облился.
— Ну, нееееет! Я в этом не участвую! — Кирихару передёрнуло: лезть другому парню в штаны? — Фе-е...
— Помоги-ка мне отнести его в кабинет рисунка и живописи. Я хочу сегодня закончить свою картину, а Китэ там пока поваляется — присмотрю за ним. Если не очнётся в ближайшее время — вызову скорую помощь.
— Ладно.
— И давай сюда бритву.
— Л-ладно...
***
Очнувшись, Китэ первым делом испытал ни с чем несравнимое облегчение: ведь он был жив, здоров и цел.
«Здравствуй, мир!» — приключение заставило его впервые задуматься о том, каково живётся инвалидам — людям с дефектами слуха, зрения, калекам.
«Чёрт с ними, с деньгами — я скорее сам доплачу, чтобы не испытать подобного вновь!» — осознание собственного непоколебимого здоровья, всегда воспринимавшегося как данность, но вдруг утраченного и вновь обретённого — переполняло его ликованием.
«Как же хорошо! Слышать, видеть, ощущать кожей лёгкое движение воздуха. Кстати, что-то я слишком многими местами его ощущаю...»
Китэ глянул вниз и обомлел: во-первых, он был полностью обнажён, во-вторых, завис в странной позе, зафиксированный верёвками на манер шибари.
— Не понял? — верёвка отозвалась на движение и затянулась сильнее. Так, словно вязал опытный мастер. Особенно угрожающе ощущалась петля на шее.
Китэ торопливо вернул голову в прежнее положение и постарался больше не шевелиться. Самое неприятное — помимо плена — он уже увидел. В паху не осталось ни волоска, зато оттуда за километр несло мятной свежестью, а пенис «трагически сморщился».
— Осторожно, не шевелись. Я почти закончил, — проворковал Юкимура, появляясь в поле зрения. Он подошёл, чтобы поправить головной убор модели.
— Ты что творишь?!! — Китэ мелко задрожал от еле сдерживаемой ярости.
— О, как ты правильно заметил. Я именно что творю. Полотно с античным сюжетом.
— А я тут при чём?!
— Позируешь. Изображаешь сатира — лесное божество из свиты Диониса.
— Связанным, словно какой-то любитель извращений?
— А я верёвки не рисую. Хотя сатиры по легенде — да, мимо извращений никогда не проходили, — с этими словами Юкимура кокетливо ущипнул Китэ за кончик носа.
— Может... мы как-то договоримся? — неуверенно предложил капитан Хиги, изрядно обалдевший от ситуации, в которой оказался.
— Да надо бы... Но поздно отступать, — Юкимура со вздохом оглянулся на своё рабочее место. Китэ осторожно чуть-чуть повернул голову и до предела скосил глаза, чтобы взглянуть туда же. Пол вокруг мольберта устилали листы с бесчисленными набросками.
«То-то у меня уже ноги затекли и зад отваливается... Это ж сколько времени прошло... Вот же... творец! Ну, полный и законченный!» — оценил Эйширо своё состояние, а заодно и работоспособность Юкимуры.
— Я тебя развяжу и позволю передохнуть, если ты пообещаешь добровольно позировать мне до самого конца.
— До какого ещё конца?! — возмутился Китэ, свежевыбритой задницей чувствуя в очередном заманчивом предложении жирный подвох.
— До вот этого самого... конца, — ответил Юкимура с неожиданной откровенностью и приласкал ладонью гениталии Эйширо.
— Ыыыых?!! — Китэ с колоссальным трудом сдержал нецензурную брань.
— Сатиры, видишь ли, задиристы, похотливы, влюбчивы и наглы. Символом их неиссякаемого плодородия является фаллос... — ласка сделалась более откровенной, настойчивой. — Я же не могу нарисовать его таким!
— Аа-а... Кхм... — Китэ со своей стороны никак не мог проникнуться сочувствием к мукам творчества Юкимуры, но избавиться от верёвок хотелось отчаянно. — Я согласен позировать, но у меня два условия. Во-первых, моё лицо на картине... хотелось бы остаться инкогнито. А во-вторых... я озвучу, когда развяжешь. Обещаю не брыкаться.
— Смотри мне. А то снова вырублю! — предупредил Юкимура. Окинул прощальным взглядом творение своих рук и принялся распутывать узлы.
***
Следующие полчаса Китэ провёл, сосредоточенно растирая затёкшие мышцы и следы от верёвок. Бёдра он из чистого принципа прикрыл первой попавшейся драпировкой, хотя чего там риккайское дарование ещё не рассмотрело.
Юкимура за это время сделал ещё несколько быстрых набросков, а пресытившись ожиданием — присоединился к лечебному массажу. Китэ поморщился, но возражать не стал, чтобы не спугнуть гуманизм, проснувшийся в этом маньяке от живописи.
Юкимура улучил момент и сдёрнул драпировку с бедёр капитана Хиги. Но там его ждало сплошное разочарование — то есть без изменений.
— А это и есть моё «во-вторых». Как мне предполагается возбудиться после всего пережитого? Я так не могу!
— Да? Хм... У нас тут есть атлас «анатомия для художников». Там женщины... И ещё имеется гипсовый слепок Венеры Милосской.
— Ты серьёзно предлагаешь нормальному современному подростку мастурбировать на Венеру?!
Юкимура покраснел со стыда, только сейчас сообразив, какую нелепость озвучил. Стыдно ему стало тем более, что Китэ искренне обдумывал его предложение. И тут Эйширо словно молнией пронзила дикая догадка:
— Ты, что-ли, по себе судишь?!!
— Нет-нет! Не трогал я Венеру! — поторопился откреститься Юкимура.
— А кого?! — Китэ оглядел кабинет, но все остальные гипсы здесь были явно мужские. — Ой-ёё-ё...
В странной беседе надолго воцарилось неловкое молчание. Каждому из парней было что обдумать.
— Ну, раз так — может, поможешь мне? Или хоть пример подашь? — Китэ покоробил собственный издевательский тон и вульгарность предложения. Но он подумал, что терять уже нечего и вообще – хотелось хоть как-то уязвить этого сумасшедшего. Юкимура улыбнулся так, словно выиграл в лотерею миллион:
— Я уж думал, ты не предложишь.
И прежде чем Китэ успел одуматься и возразить, Юкимура снова нахлобучил на него головной убор сатира и, без предисловий, вцепился в бёдра.
— Ты идеален, знаешь? Смуглая кожа, отличный рельеф мышц... я бы рисовал и рисовал...
Когда на смену рукам пришли губы Юкимуры — Китэ прикрыл глаза и попытался представить на его месте девушку. Но в мысли упорно лезла чёртова Венера, а это было ещё хуже, чем наблюдать за капитаном Риккайдай.
В принципе, Юкимура довольно женственен, как для спортсмена.
«Куда лучший вариант, чем остальные из его команды, — Эйширо всего перекосило, стоило подумать о минете в исполнении, например, Санады. — Зачем я это представил?!!»
— Эй, сосредоточься! — возмутился Юкимура, пребольно стиснув яйца Китэ.
—Ааааай!... Извини, — смутился натурщик поневоле.
«Я сатир... Как он там сказал? Влюбчивый, похотливый... сатир... И вообще это, типа, ради искусства... Ох... я домой хочууу-у-у!!!»
— По-моему, ничего не получится, — сдался Китэ несколько минут спустя.
— Получится, — уверенно возразил Юкимура и одарил Эйширо самодовольным взглядом, а потом сделал такое, что и в порнухе не часто увидишь.
«Я сатир. Я сатир. Я сатир... Обожжжжее!!! сатир-сатир-сатир-сатир...»
— Вот и чудненько. Так и стой, — проворковал Юкимура, когда Китэ уже готов был кончить. И поспешно ретировался за мольберт.
— Ааа?!! Но я же.... как же... — обалдел Эйширо, напрочь позабывший о недорисованной картине.
«Жизнь жестока. А Юкимура — вообще козёл» — Китэ встал в нужную позу, придерживая одной рукой покрасневший от напряжения и блестящий от слюны член, а другой — рогатую шапочку.
— Потерпи немножко. Я потом закончу... ну, или можешь подрочить... мне не мешает, — предложил Юкимура, не прекращая рисовать.
***
Китэ вернулся к себе, когда команда уже видела десятый сон. Угомонился даже Хиракоба, от избыточной энергии постоянно устраивавший на ночь глядя беспредел.
«Ничего себе, я загулял!» — Китэ гневно нахмурился и нервическим жестом поправил очки. Раскрыл спортивную сумку и вывалил всё содержимое на постель. Помимо ожидаемых теннисных атрибутов в неё затесался объемный совершенно незнакомый пакет.
«Юкимура подсунул?! И когда успел, негодяй?!» — Эйширо аккуратно вскрыл пакет, да так и застыл с приоткрытым от удивления ртом. Карточку свою Юкимура забрал, но деньги — вот они.
«Зачем? За что?! Я же проиграл матч, — мысли капитана Хиги лихорадочно заметались. — Или это в качестве извинений за последовавшее... Ну, не-ее-т! Я не продаюсь!!!»
Помимо денег в пакете обнаружилось приглашение на выставку, а так же несколько подписанных Юкимурой набросков «на память».
«А рисует он классно... Чёрт, даже родинки под рёбрами не пропустил... Вот зараза!!!» — Китэ почувствовал, что краснеет. Так, как не краснел и оказавшись голым при капитане Риккайдай! Наверное, потому что тогда ситуация ощущалась скорее опасной, чем смущающей. Но теперь...
От рефлексий Эйширо спасла короткая трель мобильного телефона. Парень мельком глянул на экран и его снова затрясло от гнева. В память оказался забит контакт Юкимуры, а это значило, что тот нагло влез в телефон, пока Китэ был в отключке.
«Ты ведь придёшь на школьную выставку Риккайдай? Я хочу показать тебе результат наших совместных трудов» — гласило сообщение. Китэ перечитал его дважды и надолго задумался — как ответить без нецензурной ругани.
«Школьная выставка... Школьная... СТОП!!! Там же не может быть выставлена обнажённая натура!!! НАЧЕРТА ЭТО ВСЁ БЫЛО?!!»
И до утра Китэ не сомкнул глаз, обдумывая план великой мести. А перед занятиями, наконец, написал Юкимуре ответ.
@темы: Prince Of Tennis, Моя писанина
